Санкции против Лукашенко, помощь гражданскому обществу и жертвам репрессий - всего этого мало, уверены критики политики Запада в отношении Беларуси. Насколько она адекватна ситуации в стране?"Я иногда шучу - если бы после каждого семинара, посвященного Беларуси, под санкции попадал хотя бы один представитель номенклатуры, у режима уже не осталось бы слуг", - говорит директор исследовательской программы по Восточному соседству ЕС и по России Финского института международных отношений (FIIA) Аркадий Мошес. Он далеко не в восторге от политики Запада в отношении официального Минска.
По мнению Мошеса, для Беларуси сегодня делается гораздо меньше, чем в 2010 году (тогда после выборов президента имели место массовые репрессии со стороны властей против несогласных с официальными итогами голосования. - Ред.), хотя уровень противостояния властей и общества сейчас ничуть не ниже. Насколько оправдана такая критика и адекватен ли ответ Запада на политический кризис в Беларуси, разразившийся после президентских выборов в августе 2020 года, разбиралась DW.
С тем, что Евросоюз недостаточно активно реагирует на ситуацию в Беларуси, в Брюсселе несогласны. В ответ на запрос DW официальный представитель внешнеполитической службы Европейского Союза Петер Стано в письменной форме сообщил, что на нечестные и несправедливые выборы в Беларуси, а также на жестокое подавление протестов против их официальных итогов ЕС прореагировал по четырем направлениям.
Во-первых, были введены санкции - в общей сложности против 7 компаний и 84 физических лиц (включая Александра Лукашенко и его окружение), причастных к репрессиям против мирных демонстрантов, оппозиционеров и журналистов, а также к фальсификациям итогов голосования. Санкции включают запрет для тех, на кого они наложены, на въезд в ЕС, а также заморозку их активов в европейских банках.
"Во-вторых, ЕС призвал белорусские власти к поиску мирного и демократического разрешения кризиса посредством инклюзивного национального диалога с широким общественным представительством, в особенности с Координационным советом. В-третьих, мы привержены укреплению взаимодействия с белорусским народом и гражданским обществом", - подчеркивает Стано.
Наконец, в-четвертых, руководство ЕС, проанализировав отношения между Брюсселем и Минском, определило те сферы, в которых сотрудничество с властями должно быть приостановлено или сведено к минимуму, а с гражданским обществом - расширено.
Говоря об эффективности действия санкций, Стано упомянул недавнее высказывание министра промышленности Беларуси Петра Пархомчика, который признал, что две фирмы из стран-членов ЕС приостановили поставки их белорусским партнерам. Кроме того, как написал Стано, санкции влияют на решения компаний из государств, не входящих в ЕС, о ведении бизнеса в Беларуси и служат примером для подражания. "США, Великобритания и Канада ввели свои собственные санкции (против Беларуси. - Ред.), а ряд стран Западных Балкан и членов Европейской экономической зоны присоединились к нашим санкциям", - перечислил Петер Стано.
В реакции Запада на события в Беларуси можно выделить три этапа, отличающиеся различным уровнем интенсивности участия, указывает доктор социологии, руководитель Белорусской аналитической мастерской (BAW) в Варшаве Андрей Вардомацкий. По его словам, на первом этапе протесты в стране казались настолько мощными, динамичными и неизбежно ведущими к победе протестующих, что в западных столицах возникло ощущение - интенсивно реагировать не нужно, все решится само собой.
"Второй этап можно образно охарактеризовать так - обжегшись на донбасском угле, на Западе даже не стали дуть на белорусский торфяник", - продолжает профессор Вардомацкий, уточняя, что есть целая группа политиков, которые активно взаимодействовали с Беларусью по этому поводу. Третий этап, добавляет руководитель BAW, стал вырисовываться недавно и отмечен тем, что "Запад в белорусском вопросе набирает качество субъектности и начинается спор с Россией о том, так ли уж однозначно Беларусь является сферой интересов только лишь Кремля".
Примерами этого, по мнению Вардомацкого являются лишение Минска права проведения чемпионата мира по хоккею, а также попытки деанонимизации белорусских силовиков, причастных к репрессиям против протестующих, и применения в отношении них универсальной юрисдикции для привлечения к ответственности за содеянное. И такой процесс, прогнозирует социолог, будет развиваться.
Аркадий Мошес из FIIA настроен более скептически: "На Западе ведется дискуссия о том, что делать с Беларусью, но решения, которые в итоге принимаются, нельзя назвать даже половинчатыми. Они слабые". В Европе достаточно большое количество людей, которые должны были бы действовать, по-прежнему запуганы тем, что из России может последовать очень жесткий ответ - вплоть до использования силы и оккупации Беларуси, сетует Мошес.
Рыгор Астапеня, директор по исследованиям минского Центра новых идей, также считает, что Запад не встал активно на сторону протестующих в Беларуси: "Это абсолютно очевидно. Санкции вводились с опозданием. И если сейчас мы посмотрим на санкции в отношении режима Лукашенко, то увидим, что они очень ограничены. Если мы сравним их с санкциями, введенными в 2011 году, то увидим, что те были приняты намного быстрее и оказались более масштабными, чем нынешние". По выражению Астапени, Запад недостаточно быстр, напорист и настойчив.
Депутат Европарламента из фракции социал-демократов, немец Норберт Нойзер (Norbert Neuser) в интервью DW признал, что он и его коллеги хотели бы, чтобы ЕС согласовал санкции против режима Лукашенко быстрее и чтобы они затронули большую группу людей. Например, чтобы такие ограничения коснулись представителей среднего звена избиркомов и силовых структур.
Почему же Запад запаздывает и действует нерешительно, если верить его критикам? "Я думаю, это связано с опасениями западных политиков по поводу того, что Москва может воспользоваться в своих целях ослаблением белорусской политической системы и что Беларусь станет менее суверенным государством", - поясняет Астапеня. Помимо этого он обратил внимание и на общемировой контекст - ситуацию с коронавирусом и проблемы, вызванные пандемией: "Все государства озабочены тем, как перезапустить их экономику. На этом фоне такие вещи, как нарушения прав человека в Беларуси, становятся менее важными".
Аркадий Мошес, в свою очередь, отмечает, что Запад в случае кризиса в Беларуси не обладает достаточной решимостью и ресурсами: "Дискутировать все готовы, принимать решения и втягиваться в геополитическое противостояние - нет". Мошес полагает, что тут не поможет даже прямая апелляция к Брюсселю лидеров новой оппозиции, оказавшихся сейчас в Европе: "Эти люди уже, видимо, хорошо понимают, что если они так прямо поставят вопрос, Европа уйдет от ответа и идти на жесткое геополитическое противостояние с Россией не согласится".
Между тем евродепутат от СДПГ Норберт Нойзер считает, что в краткосрочной перспективе Евросоюз поступил правильно: "В среднесрочной перспективе, то есть сегодня, возникает вопрос, какие еще средства можно использовать для защиты населения Беларуси от постоянного насилия и репрессий и как поддержать общество в его усилиях по демократическим преобразованиям".
А в долгосрочной перспективе, по мнению Нойзера, ЕС "нуждается во всеобъемлющем стратегическом ответе на то, как он взаимодействует со странами-соседями, с которыми его связывают общие проблемы (пандемия, безопасность атомных электростанций, таких, как новая БелАЭС), но которые не придерживаются своих обязательств по соблюдению принципов демократии, верховенства закона, основных прав и свобод человека".
Каким будет такой стратегический ответ - сейчас, похоже, никто не скажет. Пока же санкции, уточняет Петер Стано, являются превентивным инструментом Евросоюза и стимулом для тех, против кого они направлены, к изменению их поведения. При этом, по его словам, рестриктивные меры нельзя рассматривать в отрыве от других инструментов ЕС - они являются частью интегрированного целостного политического подхода в отношении Беларуси, "так что их влияние в ближайшие месяцы только усилится".
Эта новость также на сайте Deutsche Welle.
|